Быть в хосписе или быть дома?
Когда я разговариваю с родственниками пациентов, то практически каждый из них ощущает свою вину перед заболевшим членом семьи. Эта вина может быть разная – что-то не сделал, может быть не правильно поставили диагноз, а я не имел достаточно денег, чтобы увезти за границу и там лечить, не правильно ухаживал, отдал/не отдал в больницу.
Самое, наверное, тяжелое чувство вины – это когда твоего родственника уже нет в живых и ты не можешь спросить его, попросить прощения…..да и просто обнять.
Уровень нашего комфорта напрямую зависит от степени неопределенности с которой мы готовы мириться. Нам нравится, когда все идет более-менее по нашему придуманному сценарию и мы «контролируем»процесс и уж, конечно, болеть, а тем более каким-нибудь серьезным заболеванием никто не собирается.
Вполне объяснимо, что человек, который впервые слышит свой диагноз, находится в состоянии шока и он понимает, что теперь он ничего не контролирует — даже размножение и рост злокачественных клеток в собственном организме.
Потом начинается период лечения – операция, облучение, химиотерапия, кому что назначено – часть таких пациентов успешно выздоравливает, а часть с течением времени становится паллиативным пациентом, которому больше не показано никакое лечение.
И вот тут наступает самый сложный период для родственников, потому что на их плечи ложится ответственность – как быть? ухаживать дома, определить в хоспис, кто будет дома ухаживать, справится – ли семья, как будут это воспринимать дети. И в этот момент чаще всего мы думаем о собственном страхе – страхе не выдержать, не справиться, страхе даже заговорить о смерти.
У меня была пациентка, которая очень хотела провести свои последние дни дома, а не в больнице, но она видела в глазах своих родственников страх и тогда попросила отвезти ее в больницу, потом, когда она пыталась поговорить с семьей о своей смерти – в ответ звучало:
«Да ты что, не плачь, давай, не будем об этом, ты будешь еще долго жить!»
Хотя и сама пациентка и семья понимали, что этого не будет.
Как показывает практика, подобное является нашим собственным страхом. Своему близкому мы говорим следующее:
«Я не желаю воспринимать тебя в таком состоянии. Скорее бы ты стал бодрым, сильным здоровым, а когда ты начинаешь просить и плакать, я не хочу говорить об этом».
Иногда мы слышим лишь то, чего ходим. В таком случае теряются драгоценные временные ресурсы. Достаточно сказать:
«Я сильно переживаю из-за того, что тебе пришлось столкнуться с таким заболеванием, я очень люблю тебя и хочу чем-то помочь».
Это даст нам возможность быть открытыми, не играть роль, и, возможно услышать потом в свой адрес искренние и полные любви слова прощания:
«Я тебя люблю, ты ни в чем не виноват, прости, я ухожу….»
